Своим духовным обликом он напоминал тип русского странника, ищущий Божий Град — вышний Иерусалим, который проводит жизнь в хождении по свету, чтит и посещает все святыни, но не останавливается надолго ни в одной из обителей. Вот отрывок из его стихотворения:
И до полуночи неробкими шагами Все буду я идти к желанным берегам,
Туда, где на горе, под новыми звездами,
Весь пламенеющий победными огнями,
Меня дождется мой заветный храм.
Этот «заветный храм», которого так искал Соловьев, для него определялся евангельскими словами: «В доме Отца Моего обителей много».
В январе 1900 года Соловьева избирают действительным членом Российской Академии наук по разряду изящной словесности, а через полгода он умирает в возрасте 47 лет. Вот как вспоминал последние часы жизни исповедовавший его священник: «Исповедался Владимир Сергеевич с истинно христианским смирением, остро чувствуя и осознавая свою греховность. Умер он тихо, по-христиански, причастившись Святых Таин». Последними его словами были: «Трудна работа Господня». Так безвременно оборвалась жизнь человека, который отличался небывалой силой философской мысли, небывалым владением мировой философией и напряженной духовной жизнью. Его труды до сих пор еще очень мало изучены из-за чрезвычайной сложности и многогранности его творческой натуры.
М.В. Первушин
XX ВЕК Святитель Николай (Касаткин) — апостол Японии
С конца 50-х годов XIX века Россия вступила в эпоху «великих реформ». Это было время новых чаяний, прогрессивных преобразований и всеобщего воодушевления в российском обществе. Наблюдался подъем и в церковной жизни. В это время Святейшим Синодом Русской Церкви было открыто несколько миссий для проповеди Православия за пределами России. Многие студенты духовных школ мечтали посвятить себя миссионерству. Так, в Петербургской Духовной Академии лишь только объявили о поиске кандидатуры на место настоятеля консульской церкви в Японии, сразу нашлась масса желающих. Среди них был и Иван Касаткин, сын сельского дьякона из Смоленской губернии. Именно ему выпала честь быть назначенным на эту должность. Как вспоминал потом его однокурсник по Академии, «все мы, двенадцать человек из выпускного курса, охотники до миссионерства, записались при условии женитьбы, а Ваня Касаткин один — монахом, и перебил всех!» К тому времени Ивану шел 24-й год. За его плечами уже были Бельское духовное училище, Смоленская семинария и три курса столичной Академии, в которой Иван был одним из лучших студентов.