Кроме Соколова, одним из главных основоположников этого течения считался Федор Осипович Булгаков, которого с любовью называли Давидом Ессеевичем..
Однако, наиболее ярко это движение проявилось в середине 19 века в Закавказье под руководстовм пророка Максима Рудометкина, уроженца села Алгасово, Моршанского уезда Тамбовской губернии. Он также имел крестьянское происхождение, был земледельцем и плотником. Ему было восемь лет, когда вместе с сосланными родителями он прибыл на Кавказ в село Никитино Эриванской губернии. В повести 17 повествуется об истории его жизни так: "Восьмилетним перешел из суеверия в правоверие, вкупе с домом родителей своих. С коими в той же своей юности переселился на Закавказ на жительство, с многим народом людей своих. Где он всегда в них, руководился видимо при собрании чтением слова Божия. В силу чего он сильно убедился о познании тайн всего Писания, всегда постившись и молившись Богу неба и земли, в уединении от народа, с преклонением колена и с воплем крепким, и речию слова. И в том всячески строго преследуем был своими ошуйными молоканами и дьявольскими властями, за что несколько раз ударяем был по голове кулаками и сечен розгами по голому телу, как попало, жестоко без милости, руками власти слуг царя русского Фараона".
Молоканская история повествует, что он "под влиянием Божественного промысла имел дар, владел обильным словом премудрости, силою Духа пророчества и откровения, разные языки и различие языков". В отличие от духоборцев и других течений в молоканстве, собрания, которые проводил Максим Гаврилович Рудометкин, отличались живым энтузиазмом, подъемом духа, проходили с большой приподнятостью и воодушевлением в свободной неформальной обстановке, не скованной и не ограниченной никакими обусловленными формами или обрядами. Народная молва говорит, что при этом наиболее ревностные молокане даже подпрыгивали (это и послужило причиной их названия в народе). Впоследствии и сами молокане этой ветви движения стали официально себя называть "духовными молоканами-прыгунами", Трудно сказать, называли ли они себя так, потому что действительно подпрыгивали, или потому, что так было удобнее себя идентифицировать, пользуясь уже принятым в народе названием.
|
|
|
|
292 