Интересно объяснение, которое предложил .

Интересно объяснение, которое предложил .

Иисус и христос - Игумен П.

Можно гадать, почему история была настолько важной для христиан. Существующая редакция Sybilline Oracles - важнейших в древнем мире и признаваемых христианами языческих пророчеств - содержит пророчество о явлении того, кто накормит пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек. В том же блоке текста присутствуют другие прозрачные параллели с деяниями Иисуса. Скорее всего, конечно, их туда вставил христианский редактор, но не исключено, что они присутствовали изначально - и именно для корреляции с Sybils христиане вставили эти эпизод в Евангелия. Кстати, Церковь в этом вопросе удивительно непоследовательна: отрицая божеств, которым служили Sybils, она признает полученные от этих божеств пророчества - конечно, только в силу их выгодности для христианства. Если не верить Sybils, то получается, что либо Евангельские описания фальсифицированы (поскольку соответствуют ложным пророчествам), либо Иисус подыгрывал дьяволу, исполняя навеянные им пророчества язычников.

Интересно, что, почти не взяв с собой хлеба (никто из более чем 10тыс. человек!), они зачем-то захватили, по меньшей мере, 12 коробов, в которые затем были сложены остатки пищи. И тащили с собой эти короба пустыми. Возможно, это поздняя вставка, чтобы опровергнуть доводы гностиков об иллюзорности насыщения, о том, что имелась в виду духовная пища.Аналогичная история о раздаче ребенком-Иисусом выращенного им зерна содержится в МладФм12. Видимо, эта конструкция была популярной, и разные авторы излагали ее по-своему. Интересно объяснение, которое предложил Yadin. Иисус в одном эпизоде оставил двенадцать коробов хлеба, в другом - семь корзин. Кроме того, он накормил еще множество народа. Это похоже на противопоставление традициям фарисеев (еженедельное приношение двенадцати хлебов) и ессенов (семь корзин хлеба во время праздника). То есть, даже остатки учения Иисуса включают в себя обе эти традиции, и еще больше. Противопоставление было облечено в форму притчи, а потом потеряло изначальный смысл.