К концу жизни игумена Авраамия были построены новая каменная колокольня со святыми вратами, две церкви и два братских корпуса, а братии увеличилось от 3 до 30 человек. Сердечная простота игумена, соединенная с духовной мудростью, внушала к нему невольное уважение как монастырской братии, так и всех окрестных жителей. «Первые годы было очень тяжело, — вспоминал позже Авраамий, — монастырь тогда находился в крайней нищете. Не было даже полотенца, чтобы вытереть руки. Я тогда только плакал да молился, молился да плакал.» Но несмотря на такую нищету, игумен Авраамий был милостив и сострадателен к неимущим.
Таким же бессребреником был и последующий настоятель — игумен Моисей. Он всегда помогал бедным, особенно в неурожайные годы, несмотря на ропот некоторых из монастырской братии. «Я богат лишь нищетой», — часто говаривал он бережливым инокам. И в то же время по своему характеру Моисей был неутомимым строителем, деятельным и ответственным. Однажды он нанял рабочих для реставрации братского корпуса. Уже в середине строительного сезона работы были завершены. Моисею было жаль отпускать рабочих, так хорошо и быстро выполнивших заказ. Он задумал начать строительство новой колокольни, но денег было только на закладку фундамента. Не зная, как поступить, Моисей обратился с горячей молитвой к Богу. Но осознавая свое недостоинство, просил через первого встречного открыть ему Свою волю. Вот как сам Моисей описывает этот случай: «После молитвы я вскочил и выбежал за ворота монастыря в одном подряснике. Мимо обители по дороге в поле шла доярка с маленькой дочкой на руках. Я бросился к ним и спросил у трехлетней девочки, строить мне колокольню или нет. Девчушка, схватив мою растрепанную бороду, радостно прошепелявила: “Штрой! Штрой!” — а испуганная мать, прижимая к себе дитя, отшатнулась от меня, как от сумасшедшего. В тот же день я начал стройку, а еще через неделю богатый купец, проезжавший мимо обители, оплатил все расходы по начатому строительству».
|
|
|
|
384 