Бросив университет, Толстой поселился в родовом поместье в Ясной Поляне. Образ его жизни в этот период часто менялся. Он то сутками готовился и сдавал экзамены, чтобы окончить обучение, то страстно отдавался музыке, то намеревался начать карьеру чиновника, то мечтал об офицерских эполетах. Религиозные настроения, доходившие до аскетизма, чередовались с кутежами, картами, поездками к цыганам. Веселая жизнь не замедлила оставить горький осадок в душе Толстого. В нем началась напряженная внутренняя борьба. «Разнообразнейшие умствования, — так их определил сам Лев Николаевич, — о главнейших вопросах нашего бытия — счастье, смерти, Боге, любви, вечности — болезненно мучили меня и выработали привычку к постоянному моральному анализу».
Убегая от мучительной борьбы с противоречиями жизни, Толстой уезжает на Кавказ и поступает на военную службу. Он участвовал во многих военных операциях, подвергаясь всем опасностям боевой жизни и проявляя редкую личную храбрость. Именно там Толстой начал писать, и его военные рассказы принесли ему всероссийскую известность. Однако отношение Льва Николаевича к литературе было второстепенным. Он писал тогда, когда хотелось писать и когда назревала потребность высказаться. В обычное же время он был светским человеком: офицером, помещиком, педагогом, мировым посредником, проповедником, но не писателем. Ни одно произведение его, говоря словами Тургенева, не «воняет литературою», то есть не вышло из книжных настроений, из литературной замкнутости. Он никогда не нуждался и в обществе литераторов. Так, войдя в кружок писателей, Толстой довольно скоро разругался с ними. «Люди эти мне опротивели, — писал впоследствии Толстой, — да и сам себе я опротивел». Все это привело Толстого к духовному кризису. Вот как он сам описывает его: «Я, счастливый человек, прятал от себя шнурок, чтобы не повеситься на перекладине между шкапами. Я сам не знал, чего хочу: я боялся жизни, стремился прочь от нее и, между тем, чего-то еще надеялся от нее получить». Чтобы найти ответы на измучившие его вопросы и сомнения, Толстой занялся богословием, стал вести беседы со священниками и монахами, ходил к старцам в Оптину Пустынь. Однако и в вере он не мог найти себе утешения. Пускаясь в религиозные рассуждения, Толстой в конечном итоге дошел до полного отрицания христианской догматики, Таинств и общепринятых форм религиозной жизни. Он все более и более превращался из художника в проповедника. Так, в одном из писем Толстой пишет: «Люди любят меня за те пустяки вроде “Войны и мира”, которые им кажутся очень важными. Но как я счастлив, что писать подобной многословной дребедени я больше никогда не стану. Я приписываю значение совсем другим своим книгам — религиозным!»
|
|
|
|
418 